Экстериоризация. Реальность без мифов. Часть первая.

На секунды рассыпаясь, как на искры фейерверка,

Жизнь текла, переливаясь, как цыганская венгерка.

Круг за кругом, честь по чести, не почетно, не позорно,

Но в одном прекрасном месте оказался круг разорван…

И в лицо мне черный ветер загудел нещадно дуя,

А я даже не заметил, напевая «Аллилуйя».

Сквозь немыслимую вьюгу, через жуткую поземку

Я летел себе по кругу и не знал, что он разомкнут.

Лишь у самого разрыва я неладное заметил

И воскликнул: «Что за диво!», но движенья не замедлил.

Я недоброе почуял, и бессмысленно и грозно

Прошептал я «Аллилуйя», но уж это было поздно.

Те всемирные течения, те всесильные потоки,

Что диктуют направленья и указывают сроки,

Управляя каждым шагом, повели меня, погнали

Фантастическим зигзагом по неведомой спирали…

 М.Щербаков «Аллилуйя»

Большинство людей обладает постоянным ощущением своего присутствия в мире в качестве отдельной, самостоятельной и абсолютно реальной единицы сознания. В зависимости от уровня осознания человек может считать себя духовным существом; личностью, отождествленной со своим именем, фамилией, профессией и так далее; телом; просто чувствовать, что он есть. Способность самоидентифицировать себя, как «Я» — необходимое условие человеческого бытия. Так как согласно своей самоидентификации человек позиционирует себя в жизни и стремиться занять определенную социальную нишу.

Человеческое «Я» всегда, вне зависимости от уровня осознания ограничено каким-то пространством, определяющим основные условия существования человека.

Пространство задается фиксированными, или абсолютными идеями, согласно которых человек строит свою жизнь.(Смотри статьи «Роль фиксированных идей в жизни человека» «Роль абсолютных идей в процессе деградации духовного существа»).

Если рассматривать человека, как систему, состоящую из четырех уровней: духа, индивидуальности, ума и тела, то пространство системы «человек» можно представить как совокупность пространств духа, индивидуальности, ума и тела вложенных одно в другое и странным образом смешанных между собой.

Таким образом, собственное пространство человека объединяет в себе пространство духа – пространство игры, в которой участвует человек; пространство индивидуальности – пространство роли, которую реализует человек в игре; пространство ума — пространство его социальной позиции; пространство тела – это пространство, определяющее особенности тела человека, его внешний вид. Самым большим из них является то пространство, с которым человек себя идентифицирует.

Изначально, духовная составляющая пронизывает все уровни системы «человек», способна присутствовать в любой точке их пространств и воспринимает любую информацию, поступающую из них. Поэтому деление собственного пространства человека на подпространства можно считать условным. Оно возникает по мере того, как человек утрачивает свою целостность и осознание своей духовной природы.

В норме человек владеет своим пространством, управляет им и легко «считывает» заложенную в него информацию. Пространство человека определяет для него границы его реальности. Все, что находится внутри пространства, является для человека абсолютной данностью, которая может быть воспринята, воспроизведена, понята и осознана. Все, что находится за его пределами пространства – не реально, оно не воспринимается человеком, не воспроизводится, не понимается и не осознается. Другими словами за пределами пространства цикл Восприятия (восприятие, воспроизведение, понимание и осознание) заблокирован и «не работает». Подобным образом осуществляется разграничение различных игровых пространств, спроецированных в общую реальность. Это позволяет одновременно в одном пространстве «сосуществовать» огромному количеству разнообразных игр.

Для человека естественно знать границы своего пространства. Поэтому практически любой человек, если его попросить определить границы своего пространства, без труда это сделает. Объем пространства, которое человек считает своим, может варьироваться у разных людей в значительной степени. Так у кого-то границы собственного пространства могут простираться за границы физической вселенной; кто-то определит их как границы собственного тела; кто-то скажет, что все его пространство сжато в точку, которая «прячется» где-то в теле, или наоборот, расположена за его пределами.

Состояние, в котором человек воспринимает собственное пространство, как «точку» было впервые описано А.Уолтером. Точка – по определению А.Уолтера это состояние и размер духовного существа, которое не знает своей духовной природы и силы или отрицает ее. Однако у «точки» есть некая самоидентификация, по которой она выделяет себя из окружающего мира.

У некоторой же части людей просьба определить границы собственного пространства вызовет недоумение и растерянность. Они станут настаивать на том, что у них нет собственного пространства, и они не понимают что это такое. Подобное несознавание и невосприятие собственного пространства говорит о том, что духовная составляющая человека утратила способность к какой-либо самоидентификации и самосознанию. Можно назвать это состояние шизофренией духа, когда духовное существо перестает различать границы реальности и иллюзорных пространств, или имплантов. Человек «без пространства» – это «роботичный» человек, живой автоматический контур, биологическая машина. Его социально адаптированное бытие обеспечивается уровнем ума, который реализует в жизни заложенные в него программы.

Фактически «роботичный» человек это тот, кто экстеризировался из своего пространства и утратил способность воспринимать свое пространство и реальность.

Термин «экстериоризация» означает выход, покидание территории ранее считавшейся своей.

Экстеризацией в различных эзотерических и духовных практиках принято называть «выход из тела», когда духовное существо, ранее отождествлявшее себя с телом, смещает свою точку зрения, покидает пространство тела и получает возможность наблюдать собственное тело со стороны.

Однако, с точки зрения процессинга, выход из пространства тела является частным случаем экстеризации. Ведь пространство человека включает в себя не только подпространство тела, но и подпространство ума, индивидуальности и духа. Поэтому духовное существо может смещать свою точку зрения не только за границы подпространства тела, но и за границы подпространства ума – в этом случае человек получает возможность увидеть «как на ладони» все аспекты своего социального бытия; индивидуальности — и оценить актерское мастерство, с которым он «разыгрывает» свою роль, глазами зрителя; или духа – и познать игру, участником которой он является.

Описания моментов экстеризации из подпространств ума, индивидуальности и духа иногда встречаются в литературе, но, как правило, остаются незамеченными, видимо из-за того, что человеку, не осознающему свою духовную природу и не владеющему информацией о структуре игр, достаточно сложно бывает доступно описать увиденное и пережитое.

В эзотерике и некоторых духовных практиках почему-то принято считать экстеризацию из тела признаком «продвинутости», чуть ли не главным достижением адепта на его духовном пути. Для того, чтобы экстеризировать себя из тела приверженцы подобных взглядов, используют мыслимые и немыслимые способы (от безобидной медитации и трансовых плясок до приема наркотических веществ и удушения).

Однако, на самом деле для физической вселенной экстериоризация – самое обычное и, к сожалению, широко распространенное явление.

А.В.Усачев

Во время «рефлекторно – раздражительного» цикла «экстериоризация-интериоризация», в момент экстериоризации человек «выпадает» из реальности и начинает совершать неадекватные текущему моменту действия; а во время интериоризации в его голове начинает кружиться водоворот навязчивых мыслей на тему «как надо было бы поступить», и «почему я так себя повел», практически целиком «уводящий» внимание человека из настоящего момента.

Для того, чтобы описать проявления экстеризации и ее последствия, необходимо четко представлять какое место занимает область человеческого бытия на деградационной спирали духовного существа.

Духовное существо, вовлеченное в игры физической вселенной, может проявлять себя в разных ипостасях.

Чтобы их наглядно представить, удобнее всего воспользоваться шаблоном Стивенса. Шаблон Стивенса является одним из самых «древних» игровых шаблонов. На его основе сформированы «каркасы» практически всех игр, присутствующих в физической вселенной (игр класса выигрыш – проигрыш и проигрыш – проигрыш, а так же некоторых игр класса выигрыш – выигрыш).

Шаблон Стивенса включает в себя четыре игровые опоры, обозначающие позицию духовного существа в игре:

- «быть известным»,

- «быть неизвестным»,

- «знать» и

- «не знать».

Каждая из опор имеет «свое лицо», которое отражает изменения, происходящие с духовным существом во время игры.

Время в игре течет от опоры «быть известным» к опоре «не знать», то есть — любая игра начинается на опоре «быть известным» и завершается на опоре «не знать». В играх физической вселенной духовное существо «разыгрывает» сознавание своей духовной природы. По мере того, как оно забывает свое духовное начало, оно утрачивает свои исконные качества и свойства, и постепенно превращается в материю (ту материю, из которой и состоит физическая вселенная).

Вступая в игру (на опоре «быть известным») духовное существо находится в идеальном состоянии — оно пронизывает (охватывает) пространство игры, и может находиться в любом его месте с полным потенциалом управления. В эзотерике существо, находящееся на этой игровой опоре принято называть «Богом».

По мере того, как духовное существо утрачивает сознавание своей духовной природы, оно переходит на опору «быть неизвестным». В эзотерике существо, оказавшееся на этой позиции называют «Сатаной». «Сатана» пытается скрыть тот факт, что он утратил сознавание своей духовной природы, и вместе с этим лишился ранее присущих ему свойств, одним из которых являлась его способность пронизывать пространство. Потеряв способность пронизывать пространство, «сатана» утрачивает и возможность «целостного» видения пространства, в котором он находится. Однако, он может присутствовать в конкретном месте этого пространства в конкретное время, произвольно управлять своим вниманием, понимать и частично осознавать то, что происходит вокруг него.

Дальнейший проигрыш побуждает духовное существо «спрятаться», интеризироваться в тело и таким образом изолироваться от того пространства, которое когда-то оно само создало (от физической вселенной). Отождествляясь с телом, духовное существо начинает занимать позицию следствия (опора «знать») по отношению к своему собственному творению, и становится Человеком. Для духовного существа, ставшего человеком, мир начинает делиться на две части – на собственное пространство, которое оно пронизывает и осознает; и внешнее пространство, которое духовное существо отказывается пронизывать и понимать, и от которого оно собственно и «отгородилось» человеческим телом. Поэтому человек, в лучшем случае, конфронтирует окружающее его внешнее пространство. То есть, он способен воспринимать и воспроизводить окружающий его мир без каких-либо искажений, однако не может его пронизывать, всецело его понимать и осознавать. Собственное пространство человека намного меньше изначального игрового пространства, которое способно было пронизывать духовное существо, находясь на опоре «быть известным», и, по сути, является его небольшой частью.

Собственное пространство человека состоит из четырех подпространств – духа, индивидуальности, ума и тела. Безусловный приоритет в нем отводится духовному уровню, который пронизывает подпространства индивидуальности, ума и тела; воспринимает и осознает поступающую от них информацию. Деградационный процесс на уровне человека проявляется в том, что духовная составляющая утрачивает способность пронизывать собственное пространство человека и экстериоризируется за его пределы. В результате экстериоризации, духовное существо опять оказывается во внешнем пространстве, из которого оно «сбежало» ранее. Оказавшись в пространстве, в котором оно не может находиться, духовное существо перестает его воспринимать. Внешне это проявляется в том, что человек утрачивает способность конфронтировать внешний мир. После чего следует череда повторных интериоризаций, когда духовную составляющую опять возвращают в тело, в результате чего она утрачивает способность воспринимать тело; и экстеризаций, приводящих все к большему невосприятию внешнего мира.

Заканчивается процесс блокировки восприятия внешнего и собственного пространства на опоре «Не знать». Отличительными чертами этой игровой позиции являются отвержение и отчужденность, неконфронт, состояние «не здесь и не сейчас», отсутствие в настоящем моменте, не управление, не обладание, не реализация, постепенное «скукоживание» в направлении небытия. Духовное существо, утратившее не только сознавание своей духовной природы, но и прекратившее воспринимать себя и окружающий мир перерождается в материю.

 «Роботичный» человек занимает промежуточное положение между опорами «знать» и «не знать». Фактически это существо, находящееся в человеческом теле, уже сложно назвать человеком, так как оно утратило большую часть спектра восприятий, присущего человеку. Однако оно еще достаточно подвижно и чувствительно для того, чтобы считать его материей.

Для того, чтобы стать «Богом» человеку необходимо вначале восстановить свою способность быть Человеком — научиться пронизывать собственное пространство, присутствовать в настоящем моменте и конфронтировать окружающий мир. Для этого человек должен остановить бесконечную череду экстериоризаций и интериоризаций, разрушающих его пространство, и лишающих его возможности сохранить свое человеческое бытие.

Что же является причиной экстериоризации и что происходит с человеком в моменты непроизвольного «выхода» за границы собственного «Я»?

Пространство, в котором находится человек, определяет его субъективные реакции (эмоции) на внешние и внутренние раздражители, которые проявляются в виде удовольствия, или неудовольствия; приятия, или неприятия. То есть определяет эмоциональный диапазон его игры.

Эмоции (франц. émotion, от лат. emoveo — потрясаю, волную) сопровождают практически любые проявления жизнедеятельности человека и служат одним из главных механизмов регуляции его психической деятельности и поведения. Можно сказать, что эмоции с одной стороны побуждают человека к действиям (инициируют его желание играть), а с другой стороны не позволяют ему выходить за пределы игрового пространства. Эмоции, которые соответствуют эмоциональному диапазону игры, человек считает оправданными, обоснованными, разумными; а те, которые не укладываются в параметры его игры — «нерациональными», «аффектными» «компульсивными». Человек не может создавать произвольно эмоции, выходящие за эмоциональный диапазон игры, и не может контролировать свои реакции, вызванные этими эмоциями. Поэтому, если какой-то внешний, или внутренний раздражитель «выбивает» человека за пределы его эмоционального диапазона, то человек оказывается в пространстве, которое он не осознает, не контролирует и в котором не имеет возможности управлять своими действиями и мыслями.

Чем шире эмоциональный диапазон игры, тем более она интересна и насыщена, тем более разнообразные и яркие впечатления можно в ней пережить. Узкий же эмоциональный диапазон делает игру монотонной и однообразной. Типичный диапазон человеческих игр колеблется в пределах эмоциональных тонов от 2 (антагонизм) до 0.5(горе, печаль). При этом получается, что более высокие (22 радостное настроение, 11 энтузиазм, 9 воодушевление и так далее), и более низкие (0 смерть тела) эмоциональные тона человек не может испытывать в обычной жизни. Для того, чтобы их пережить, человек должен «выйти» за границы своего игрового пространства. Если ему удается пересечь верхнюю эмоциональную границу, то он испытывает положительные эмоции — в эзотерике это состояние называют позитивной экстериоризацией. Если же он пересекает нижнюю эмоциональную границу и испытывает отрицательные эмоции, то в этом случае говорят о негативной экстериоризация.

«Непредусмотренные» игрой эмоции, испытанные человеком во время экстериоризации, являются для него крайне ценным переживанием, к которому он, вне зависимости от его эмоциональной окраски будет стремиться вновь и вновь. Поэтому если какие-то внешние, или внутренние раздражители позволяют человеку «разрывать» границы его бытия, то он будет прибегать к их помощи вновь и вновь для того, чтобы как-то разнообразить свою жизнь. Причем, чем уже эмоциональный диапазон текущей игры, в которой участвует человек, тем сильнее он будет зависеть от этих раздражителей.

Для того, чтобы действовать в неосознаваемой им области пространства, человек отождествляется с вейлансом.

Вейланс – это особый вид индивидуальности, которая отвечает за реализацию «вложенной» в нее программы поведения в том случае, если человек оказывается в областях пространства, которые он не пронизывает, которыми не обладает и которые не может осознавать.

Программа поведения может быть «скопирована» с другого человека, «вытянута» из понравившегося фильма, книги, или собственной фантазии. (Более подробно о том, откуда берутся вейлансы и почему происходит отождествление с ними можно прочитать в работах Л.Рона Хабборда. Хотя, на мой взгляд, его изложение несколько запутано, так как он не делает акцент на том, что вейланс действует в неосознаваемых областях пространства человека). Человек не осознает реализуемую вейлансом программу поведения и не может ее корректировать. Отождествление с вейлансом, во первых, позволяет человеку расширить границы своего бытия (за счет «присоединения» к пространству игры «избыточного» пространства, нахождение в котором для человека возможно только посредством вейланса). Во вторых, позволяет сохранить собственное бытие (если человек по каким-то причинам оказывается «выброшенным» за границы своего пространства, то «вернуться» в него он может только посредством вейланса, который, в этом случае, будет отвечать за стабильность границ пространства человека и будет препятствовать их «схлопыванию»). Включение вейланса происходит в тот момент, когда человек начинает испытывать эмоции, выходящие за эмоциональный диапазон его игры, или оказывается в области эмоционального перекрытия (эмоциональное перекрытие – не способность человека давать эмоциональный ответ на внешние и внутренние раздражители; является следствием негативной экстериоризации, «выбрасывающей» человека из пространства собственной игры).

А.В.Усачев

Растрачивание себя – это та цена, которую платит человек за то, чтобы хоть как-то задержаться в игре и иметь хотя бы видимость бытия.

Одними из самых мощных раздражителей являются секс и наказание (боль). Это обусловлено тем, что человеческое тело способно обеспечивать эмоции от -1 (обвинение) до +4 (бодрость). В минуты наивысшего напряжения тела эмоции, создаваемые им, перекрывают типичный диапазон человеческих игр. Во время секса, или мастурбации эмоциональный тон тела может подскакивать до максимальных значений и становиться выше тона игры. В этом случае происходит экстериоризация из игры и из базовой индивидуальности. Это состояние принято называть оргазмом. Во время же наказания, истязания тела, его эмоциональный тон может резко падать, и, преодолев болевой рубеж, «включать» запредельные для человека ощущения духовного уровня (ниже 0). Эти ощущения настолько специфичны и необычны для человека, что какого-то единого названия у них нет. Люди, пристрастившиеся к мазохизму, называют их по разному, используя принятые в социуме названия экстеризации – кайф, оргазм, оттяжка, диссоциация и так далее.

Духовное существо расценивает моменты позитивной экстеризации как выигрыш и направляет свое внимание на ситуации, в которых он произошел. В этом случае в пространстве человека формируется выигрышный вейланс. В результате человек в жизни неосознанно начинает повторять ситуации, в которых произошел «выигрыш» снова и снова. Результатом этого может стать неадекватное поведение, часто противоречащее принятым в обществе нормам. При этом объяснить свое поведение и разобраться в причинах его возникновения при помощи различных психотерапевтических техник человек не может. Ведь в момент экстериоризации человек не принимает осознанногорешения о том, чтобы действовать подобным образом, то есть ему нечего понимать, или прояснять. Отделить же и рассмотреть выигрышный вейланс тоже не представляется возможным, так как для этого требуется значительное повышение уровня осознания человека, позволившее бы ему осознать момент позитивной экстериоризации. Эмоция – это единственное, что может «рассмотреть» человек, проясняющий момент позитивной экстериоризации при помощи психотерапевтических техник. В этих случаях, обычно все сводится к многократному переживанию этой эмоции по ходу психотерапевтического сеанса, не приводящему к осознанию и пониманию самого момента позитивной экстериоризации.

Негативную экстериоризацию духовное существо расценивает как проигрыш. В этом случае человек будет по непонятным причинам избегать те, или иные, на первый взгляд совершенно безобидные ситуации и испытывать дикий страх, ужас, отчаяние и так далее при соприкосновении с ними. Допустим, будет бояться ездить в метро или заходить в кабинет к стоматологу. Негативная экстериоризация часто является причиной самых разнообразных фобий, излечение от которых при помощи психотерапевтических техник крайне сомнительно. Компульсивные реакции в случае негативной экстериоризации так же поддерживает вейланс.

Так как вейланс накладывается на область бытия, в которой человек не может самостоятельно присутствовать, и которую не может осознавать, то и сам вейланс, не осознается человеком. По этой причине вейланс крайне сложно обнаружить, особенно на начальных этапах процессинга. Для того, чтобы отделить и рассмотреть вейланс, человек должен достичь такого уровня осознания, который позволил бы ему принять ответственность за неосознаваемую область бытия.

Отождествление с вейлансом часто яляется основой различных зависимостей (игромании, наркомании, сексомании, клептомании, экстрима, курения и так далее).

Например, «зависимые» отношения могут установиться между сексуальными партнерами, если во время оргазма (позитивной экстериоризаци), произошедшего во время секса, у одного, или у обоих партнеров на вершине эмоционального всплеска сформировался вейланс «удовольствия». В дальнейшем непроизвольная активация вейланса будет происходить каждый раз после того, как человек увидит, услышит, почувствует своего партнера, или даже просто подумает о нем. Вейланс «навечно» привязывает одного человека к другому, иногда вопреки его желанию и здравому смыслу. Отличительной чертой подобных отношений является подчиненность (и не только сексуальная) одного партнера другому. Так же «зависимые» отношения могут установиться между начальником и подчиненным, когда, начальник, продвигая по службе своего подчиненного, выводит его на такой уровень бытия, о котором тот и не мечтал. Начальник при этом фактически формирует удобный для себя шаблон поведения (вейланс) своего подчиненного, экстериоризировавшегося в момент неожиданного назначения, которое он воспринял, как «подарок судьбы». Может быть, по этому короли всегда делали царские подарки своим вассалам – таким образом, они формировали свои «команды».

Некоторые химические вещества, к которым относятся алкоголь и различные виды наркотиков способны изменять человеческое восприятие и сознание весьма необычным образом. Во время экстериоризации, инициированной этими веществами, сознание человека оказывается далеко за рамками привычного для него игрового пространства. Необычное эмоциональное состояние, которое переживает человек в эти моменты, можно сравнить с чувством открытия, религиозного откровения, внезапного прозрения, осознания истины и тому подобное. Часто подобные состояния называют «мистическими». Для описания подобных феноменов в психиатрии существует специальный термин «эйкноя».

 Биохимический механизм действия веществ, способных вызвать эйкноя, до конца не ясен. Многие из них содержатся в растениях, которые с древнейших времен использовались в религиозных и мистических ритуалах. Человек очень быстро попадает в зависимость от веществ «расширяющих сознание». По отношению к ним у него формируется стойкая поведенческая реакция, которая поддерживается мощным вейлансом. Порой тяга к необычным переживаниям становится главной ценностью в жизни человека, в этом случае вейланс замещает действующую социально адаптированную индивидуальность, после чего человек превращается в алкоголика, или наркомана.

Избавление от зависимости возможно только в том случае, если человеку удастся расширить эмоциональный диапазон его игры; вернуть себе способность произвольноиспытывать эмоции и ощущения, которые ранее ему были доступны только в моменты экстериоризации; и осознать вейланс, посредством которого он действует в данной области бытия.

Кроме инициации зависимостей, экстериоризация может стать причиной формирования у человека социально ущербной, а иногда и опасной личности. Так, в результате позитивной, или негативной экстериоризации, за долю секунды перечеркивающей и обесценивающей текущее бытие человека, обычный человек превращается в маньяка, супергероя, трансвестита, гомосексуалиста, лесбиянку, бомжа, одержимого, (список социально неадаптированных индивидуальностей можно продолжать до бесконечности), становясь при этом заложником яркой эмоции и рабом принятого во время экстериоризации вейланса.

Гипноз, магические воздействия, «астральные» путешествия, «осознанные» сновидения и другие «экстрасенсорные» явления человеческого бытия очень часто оказываются проявлениями, или следствиями искусственно вызываемой экстериоризации. В процессинге эти моменты, если они были в жизни человека, требуют самого тщательного прояснения.

После момента экстериоризации человек возвращается в настоящий момент («приходит в себя») с багажом ментальных масс. Ментальные массы представляют собой смесь из различных эмоций, ощущений, фиксированных идей и имплантов, «прихваченных» человеком из той области внешнего пространства, в которое его выбросило в момент экстериоризации. Так как внешнее пространство не осознается человеком, то человек начинает компульсивно воспроизводить содержание ментальных масс в настоящем моменте. Именно этим обуславливаются патологии физического и психического порядка, возникающие у человека после возвращения в настоящий момент.

Особо ярко последствия «стягивания» в настоящий момент ментальных масс проявляются во время потерь. Потери являются типичной областью фиксаций и считаются одной из самых труднопроходимых областей, как в психологии, так и в духовных практиках. Трудности рассмотрения инцидентов потерь связаны с непониманием сути этого явления.

2.         Утрата, понесенная кем-либо, чем-либо в связи со смертью, гибелью, уходом и тому подобное кого-либо.

3.         Уменьшение, ослабление количества, степени и тому подобное кого-либо; убыль.

4.         Бесцельная трата, расходование чего-либо.

5.         Ущерб, убыток».

 

Толковый словарь Ефремовой

Нет ни одного человека, который бы в течение жизни что-нибудь не терял. Однако одни потери не являются травмирующими для личности человека, другие же буквально разрушают ее. Качество и количество потерянных объектов при этом не имеет определяющего значения. Отсюда можно сделать вывод, что во время потери человек теряет нечто большее, чем очевидный объект потери (вещь, человека, животное, качество, свойство и так далее).

В процессинге понятие «потери» тесно связано с понятиями вейланса и атрибута.

Для того, чтобы отождествиться с вейлансом, человек перенимает чужую атрибутику, наличие которой в дальнейшем становится обязательным условием стабильности пространства, «поддерживаемого» вейлансом. В качестве атрибута может выступать все что угодно – любой объект, или явление физической вселенной, или их отдельные качества и свойства. Можно сказать, что атрибут – это видимая часть вейланса. В случае, если вейланс «помогал» человеку расширять границы его бытия, то потеря атрибута возвращает человека в рамки его игры и его пространства. Если же вейланс «позволял» человеку присутствовать в собственном пространстве, из которого он был экстеризирован, то потеря атрибута может привести к разрушению вейланса, «схлопыванию» пространства и потере бытия.

В первом случае, прежде чем пережить потерю, человек отождествляется с вейлансом после позитивной экстериоризации, во втором же вследствие негативной экстериоризации. Но это никак не влияет на силу эмоционального всплеска, «захлестывающего» человека во время потери, или угрозы потери атрибута.

Человек с атрибутом, становится «мальчиком для битья» в руках судьбы. Для того, чтобы сохранить атрибут (скрытый контекст – не разрушить свой вейланс, и не позволить «сжаться» своему пространству) человек готов пожертвовать своим благополучием, успехом, а иногда, даже своей жизнью.

Об этом рассказ Михаила Веллера «Легенда о родоначальнике Фарцовки Фиме Бляйшице».

У каждой потери всегда есть «предыстория».

Действие рассказа начинается в 1953 г. в Петербурге. Главный герой — Фима Бляйшец «маленький, черненький, очкастенький и картавый еврей», а значит человек без будущего, очень хочет быть, хочет найти свою социальную нишу, несмотря на то, что, как и все евреи, жившие в то время в Советском Союзе, находится в «обреченно-подвешенном состоянии». Максимально на что он может рассчитывать после окончания института, так это на скромную должность инженера со стопятидесятирублевой зарплатой. Однако Фима амбициозен, умен и такая перспектива его не устраивает. Он сам формирует для себя достойное, по его мнению, и обеспечивающее ему соответствующий уровень жизни, бытие фарцовщика. Правда социалистическое общество оказывается не готово принять это новое и необычное для себя проявление человеческого «я». Поэтому «фарцовку» оно причисляет к антисоциальным занятиям, а Фиму, соответственно, относит к разряду людей, преступивших закон. Фиму это не смущает. Он ловок, расчетлив и очень быстро создает свою империю. Однако для того, чтобы быть «королем» помимо денег и власти над своими «мальчиками» ему не хватает одобрения, внимания и уважения социума, без которых его королевство кажется Фиме карточным домиком. Символической заменой признания социума, а так же атрибутом игры, роли и социального бытия для Фимы становится «офигенная» «белая, как синий снег, поигрывающая искристой радугой, как бриллиантовое колье королевы» шляпа, которую он буквально сорвал с головы упитанного тирольца, на свою беду в качестве туриста, приехавшего в Петербург. Что поразило воображение Фимы – орденская ли лента, которая «драгоценным муаром опоясывала шляпу, или стрельчатое рыцарское перо, «горевшее алым знаком доблести и горделиво подрагивавшее на ней», или сам пышущий здоровьем и уверенностью тиролец, сказать сложно. Да навряд ли он и сам понимал, какие ассоциации вызвал в его сознании вид этой шляпы. Видимо в уголках его подсознания хранилась невесть откуда взявшаяся информация о том, что именно в таких шляпах когда-то гарцевали на конях бесстрашные благородные рыцари, или именно в таких шляпах заходили в прибрежные таверны гордые, смелые и вольные «джентльмены» удачи, когда их корабли ненадолго приставали к берегу, или что именно в таких шляпах ходят уверенные в себе люди…

Отождествление с вейлансом произошло мгновенно. Подтверждением того, что он «на правильном пути» было ощущение упоительного восторга, которое он испытал, надев на голову шляпу. За одну секунду из незаметного и тщедушного еврея Фима превратился в гордого, уважаемого, достойного и признанного человека. Завладев белой «бриллиантовой» шляпой, Фима решил, что стал обладателем того, чего в рамках той социальной формации, в которой он жил, он был лишен; того, что находилось за границами пространства, отведенного ему социумом – уважения окружающих его людей.

Как уже отмечалось выше, эйфория, переживаемая человеком в момент позитивной экстеризации, чудесным образом раздвинувшей границы его пространства, не забывается человеком никогда. Сладостное мгновение хочется переживать вновь и вновь. Фима не был исключением из правил. Чудесное перевоплощение навсегда связалось в его сознании с «необыкновенной» шляпой. С тех пор его без шляпы никто не видел. Фима в вейлансе тирольца, или рыцаря, или пирата, и шляпа, как атрибут его игры, роли и социального бытия, стали единым целым.

 К 1968 году Фима добился всего, чего хотел – создал империю, охватившую своими щупальцами весь Союз и заработал баснословные деньги. Былой спортивный азарт и кайф от дела исчезли, и Фима решил сваливать из Союза. Он продал свое дело. «Все вырученные рубли он превратил в максимальной ценности камни. Камни было выгоднее всего обратить в доллары на месте». И это была последняя операция в Союзе, которую Фима решил проводить лично, так как «речь в ней шла о чересчур уж гигантских деньгах, и здесь доверять нельзя было никому».

Как всегда он был аккуратен и предусмотрителен, поэтому все прошло «без сучка, без задоринки». Осталось только вернуться домой, а затем сесть в самолет.

Жизнь Фимы перечеркнула слетевшая в неподходящий момент с его головы шляпа.

Он шел спокойно, и через каждый сто метров мигал своим мальчикам. И мальчики мигали в ответ и снимали оцепление, освобождаясь по своим делам.

Так он дошел до своей линии и позволил себе закурить. И у подъезда глубоко вздохнул, кивнул мальчику на противоположной стороне, выкинул окурок и взялся за ручку двери.

И тут услышал за спиной властное и хамоватое:

 – Стой!

И ощутил, увидел на своем плече грубую крепкую руку в милицейском обшлаге.

С деревянным спокойствием он отпустил дверь и обернулся.

 – Ну что? – осклабясь, спросил милиционер.

 – Простите, не понял? – ровно ответил Фима.

 – Как называется то, что вы делаете? – карающе и презрительно допросил мент.

 – Что же я делаю? – еще ровнее спросил Фима и поднял брови.

 – А вы не догадываетесь?

 – О чем? Я иду к себе домой.

 – Домой, – со зловещей радостью повторил милиционер. – А это что?

 – Это? Бутылка пива. После бани.

 – Бани, значит. А в портфеле что?

 – Мыло, полотенце, мочалка и грязное белье, – ровно до удивления сказал Фима. – А что?

Что?! – грянул милиционер. – А эт-то что?! – И ткнул пальцем к окурку, брошенному в метре от урны. – Окурок кто на тротуар швырнул?! – слегка разбудоражил он в себе сладкое зверство справедливой власти над нарушителем, тупой лимитчик, белесый скобской Вася, вчера из деревни, осуществляя власть в явном своем превосходстве над этим… жидовским интеллигентом в шляпе.

 – Простите, – вежливейше сказал Фима и только теперь услышал нарастающий потусторонний звон. (Унижение было настолько неожиданным, что вейланс «уважаемого человека» стал «трескаться» под его напором. Это привело в движение ментальные массы, заполняющие дельту между границей собственного Фиминого пространства и границей пространства, поддерживаемого вейлансом).

Он наклонился и взял окурок, чтоб бросить его в урну, и в этот миг его шляпа свалилась с головы прямо на асфальт, и нечем было ее подхватить, потому что одной руке нельзя было расстаться с портфелем, а другой следовало обязательно кинуть сначала окурок в урну. И, наклоненный, он увидел, как большой, грубый, черный, воняющий мерзкой казенной ваксой милиционерский сапог глумливым движением близится, касается белоснежной драгоценной шляпы и, оставляя отметину, откидывает ее по заплеванному асфальту в сторону.

Звон грохнул беззвучными небесными литаврами, Фима выдернул из-под мышки пистолет и трижды выстрелил милиционеру в грудь. (Ментальные массы рухнули, и Фима автоматически сделал то, что подсказывал ему «инстинкт» бесстрашного рыцаря, вольного пирата, или уважающего себя человека).

Потом поднял шляпу, медленно и бережно вытер ладонью и надел на голову.

Не взглянул на тело, растер ногой окурок и тихо вошел в подъезд, аккуратно закрыл за собой дверь.

Двое мальчиков спускались навстречу с площадки с раскрытыми ртами.

 – Свободны, – устало сказал им Фима. – Вас здесь не было. – И стал подниматься по лестнице к себе домой.

 – Мама, – сказал он, – я хочу отдохнуть. Если позвонят – проводи ко мне».

(Все, что происходило дальше, по всей видимости, уже не имело для Фимы никакого значения, так как произошло самое страшное, что могло случиться в его жизни – его выигрышный вейланс «уважаемого человека» был разрушен, и восстановить его не было никакой возможности).

 «На суде, уже после его последнего слова, расстрел шел однозначно, судья не выдержала:

 – Ну скажите, за что вы все-таки его убили?

 – За шляпу, – ответил Фима».

 

Михаил Веллер

Реальные ценности не выдержали конкуренции с виртуальной значимостью. Фима отомстил за разрушение вейланса ценой собственной жизни.

Героизм?

Глупость?

Закономерность.

Разрушение вейланса для человека всегда катастрофа, потеря атрибута — страдание и боль, а угроза разрушения, или потери атрибута – аффектные реакции и компульсивные действия. Историй, подобных той, которую рассказал Михаил Веллер, можно привести множество. Объединяет их одно – поступки людей в них с точки зрения здравого смысла абсолютно алогичны, и поражают стороннего наблюдателя своей бессмысленной жестокостью, или какой-то наивной, беззащитной глупостью.

Е.А. Джус